Вступление
Не так давно я закончил играть приключение по Седьмому Морю. Игра была в знакомой мне и хорошо сыгранной компании, длилась она около года и, на мой взгляд, вышла одной из лучших, если не самой лучшей в моей ролевой карьере. Поэтому я решил записать то, что запомнилось из сюжета, а заодно дать собственные комментарии.
Сразу скажу, что во многом успех игры был обусловлен тем подходом к построению сюжета, которого придерживается мастер, и который разделяют игроки. Заключается он в том, что мастер сначала знакомит игроков с ситуацией -- достаточно комплексной, чтобы не было однозначного пути решения проблем -- а потом просто реагирует на действия игроков, исходя из мотиваций и ресурсов неигровых персонажей. Конечно, есть несколько заготовок событий, которые в процессе смешивают карты, но стройного плана того, что должны сделать игроки, чтобы “пройти” приключение, нет.
Подход этот совершенно не годится для коротких игр и может подвести, если игроки не проявляют инициативу. В этом случае игра попросту подвисает и скатывается в череду бесконечных обсуждений того, как нам обустроить жизнь. Но когда и игроки, и мастер тянут свою часть игры, результат получается отличным.
Игра, о которой идет речь, яркий пример как раз последнего варианта. Мы ввязались в ряд интриг, переиграли как минимум одного весьма хитрого интригана в его собственной игре. Обвели вокруг пальца упертого торговца, который испытывал к нам серьезную неприязнь. А главное сумели стать настолько полезными самому сильному из задействованных в сюжете игроков, вовлеченных в дела города, что он предпочел не вставлять нам палки в колеса в нашем основном задании, хотя вообще-то должен был.
После игры у меня осталось ощущение заслуженной победы. Там, где мы добивались своего умом, мы действовали против достойных противников. Там, где нам улыбалась удача, это, как выяснилось впоследствии, тоже был результат наших решений, а не желания мастера нам подыграть. А тот человек, который был заявлен как самый опытный интриган, действительно оказался умнее и хитрее нас.
События излагаю от лица моего персонажа. Личные комментарии даю [в квадратных скобках.]
Воспоминания Конрада Уилкинса
объясняющие, каким образом он заработал репутацию вестенского скъярена на службе Аваллона во время быстротечного пребывания в Кирке летом 1668 года
Дорогой Вильям,
Несколько лет назад у нас вышел разговор о том, как именно несколько моих товарищей и я оказались вовлечены в цепь событий, приведших к войне Аваллона и Венделя. Я уверил Вас, что ни один из нас не был послан в Кирк сэром Макалистером с целью устроить тот памятный шторм, в результате которого властям Венделя предъявили столь значительные претензии о компенсации ущерба.
Сейчас Вы уже достигли совершеннолетия и имеете полное право знать, что случилось с нами четырьмя в столице Венделя, чтобы у Вас не было ни тени сомнений по поводу репутации Вашей семьи. Кроме того, события те уже достаточно ушли в прошлое, чтобы я мог раскрыть их, опустив лишь самые незначительные детали, при этом не нарушив данных ранее обещаний хранить в секрете то, что я видел и слышал.
На секретной службе Ее Величества
Итак, прежде всего, я должен признать, что мы четверо -- Барнаби Уоттс, Бранн Макфинниган, Сезар Арманьяк и Ваш покорный слуга -- действительно были посланы в Кирк с заданием от трех корон. Правда, давал его нам отнюдь не сэр Макалистер, а один из его скромных подчиненных, которого я буду называть просто Дж.
[Барни -- аваллонец и племянник уважаемого негоцианта, глас разума партии. Бранн -- сумасшедший инишморец, который иногда ведет себя очень разумно, а в следующий момент может выдать совершенно безумное предложение. Сезар -- монтеньский изящный тролль, который придавал нашей компании лоск и ехидство. Конрад -- горский гигант, от одного вида которого недоброжелатели разбегаются, но вообще душка.]
Задание было достаточно незатейливым. Один из достопочтенных вендельских торговцев, Альм ван Альзее, имел в своем распоряжении некую шкатулку с бумагами, представляющими огромный интерес для Аваллона -- а также опасность для тех, кто пожелает с ними ознакомиться из праздного любопытства. Шкатулку с бумагами старик должен был нам отдать добровольно при предъявлении ему рекомендательного письма от Дж.
Осложнялось дело разве что тем, что в последние годы ван Альтзее серьезно сдал и, если верить донесениям, приобрел болезненную подозрительность. Вплоть до того, что незнакомых людей попросту отказывался видеть. Однако Сезар несколько лет назад был представлен ван Альтзее, и его имя должно было дать нам возможность как минимум передать письмо.
[Знакомство с Сезаром было единственной причиной, почему за такими ценными бумагами послали нас, а не более опытных агентов. То есть Джостон, конечно, нас знал, но не настолько хорошо, чтобы доверить действительно серьезное задание просто так.]
В качестве прикрытия для нашего путешествия мы выбрали легенду об оценке предметов искусства с целью возможной покупки одним аваллонским лордом. Благо, Сезар во всех этих тонких материях разбирался досконально, Барни с его опытом негоцианта мог взять на себя сугубо финансовые материи, меня просто наняли в качестве телохранителя, ну а Бранн “просто увязался за товарищами -- библиотеки Кирка посмотреть и себя показать”.
Нас берет в оборот обормот
Во в целом непримечательную поездку из Корлеона в Сурлуз внесла разнообразие находка трупа, припрятанного в придорожных кустах. Погибший пал жертвой бандитов, которые, однако, не смогли найти припрятанные действительно хорошо документы -- подорожные, векселя, и -- к нашему изумлению -- рекомендательное письмо к Альму ван Альтзее от некоей миссис Олкот. Письмо должен был вручить ее сын Джеймс, слугой которого покойный и являлся.
Надо сказать, Дж. предупредил нас, что в деле обретения заветной шкатулки у нас могут быть конкуренты, так что находка нас несколько взбудоражила. Рекомендательное письмо мы предпочли забрать себе, заготовив легенду, что оно упало в лужу и испортилось. Если Олкот -- просто Олкот, мы сможем через него получить дополнительный путь в дом ван Альтзее в качестве людей, которые могут поручиться за него. Если он конкурент -- без письма ему будет сложнее.
Правда самого Олкота мы в Сурлузе найти не смогли. Как и положено благонадежным подданным Ее Величества, мы сдали тело покойного слуги вместе с найденными документами властям. Те известили Олкота, и к тому моменту, когда мы сочли уместным разыскать его и представиться, он успел сменить гостиницу. Впрочем, от встречи с нами это его не уберегло -- так случилось, что мы сняли каюты до Кирка на одном и том же корабле.
Убедить Олкота в том, что ему угрожает опасность, оказалось делом нетрудным, благо грозно нависать над людьми мне с моим ростом всегда удавалось, а мы к тому же застали его в тесной каюте. Возможно, наше представление было чересчур убедительным, потому что, как выяснилось позже, Олкот после этого достал пистолет и приготовился продать свою жизнь подороже в неизбежной стычке с нами. И был немало изумлен, когда мы его не только довезли до Кирка целым и невредимым, но и отпустили на все четыре стороны.
Разлука, разумеется, была временной. Как мы и рассчитывали, он пригласил нас на следующий день в дом ван Альтзее в качестве поручителей. Выяснилось, что через мать он приходился вендельцам родичем и собирался искать у них помощи в борьбе с дядей за наследство недавно умершего отца. Забегая вперед, скажу, что наше знакомство с Олкотом принесло нам немало неприятностей, потому что молодым человеком он оказался взбалмошным и безответственным, и единственное, что спасло его от расквашеного носа, которым его хотел наградить Барни -- то, что его вовремя похитили.
День искусств и погонь по крышам
Пока Сезар предпринимал шаги, чтобы установить контакты со старым ван Альтзее, что требовало осторожности и времени, у нашей небольшой компании было порядочно возможностей, чтобы придать весомости нашей легенде. Главной стал визит на выставку гильдии художников, которая как раз в то время проводилась в Кирке.
Не будучи ценителем, могу лишь сказать, что там было много картин и огромная статуя, которую чуть не уронили на одного из посетителей. Вильям, если кто-то Вам скажет, что статую уронили мы -- это наглое вранье. Мы, а точнее глава корабельной гильдии мастер Трель и я, ее вовремя подхватили!
[Песнь о Конраде и статуе была написана именно по этому поводу.]
Интереснее же всего вечер провел Барни, который после всей этой суматохи внизу заприметил спешно убегающую девицу из служанок, обслуживавших мероприятие, и решил, что она может быть замешана в чем-то недостойном. Он устремился за ней на крышу и там выяснил, что девица попалась весьма прыткая и вообще не девица, а переодетый юноша. Погоня закончилась достаточно трагично -- молодого человека подстрелил насмерть из арбалета один из стражников.
[Между прочим, лучший друг покойного, которого мы в итоге взяли в оборот и “сосватали” Фугеру. Клаас, ты нам должен.]
Происшествие нас заинтересовало -- в первую очередь потому, что в ожидании ответа от ван Альтзее мы начали скучать. Мы решили предложить наши услуги в расследовании этого дела мистрис Веллер, главе гильдии гостиниц. В конце концов, именно ее гильдия предоставила фальшивую служанку на вечер. Наше предложение было принято, и в качестве человека, который при необходимости окажет помощь, нам был представлен господин Фугер, человек крайне приятный в общении и крайне опасный в качестве противника в любой интриге.
На службе малого совета
Наше расследование оказалось куда интереснее и серьезнее, чем мы ожидали. Мы обнаружили осколки флакона с редким сильнодействующим ядом, который молодой человек выкинул при бегстве. Дело запахло большой политикой, учитывая, какого калибра люди посещали выставку.
Наиболее вероятной целью попытки убийства нами был сочтен мастер Трель. Он все время был рядом с мистрис Веллер, и, очевидно, несостоявшийся убийца просто не решился приблизиться к ним обоим, поскольку вблизи эта наблюдательная дама наверняка его разоблачила бы.
Однако с версией хладнокровного убийцы плохо вязалось то, что мы узнали о самом Лёйсе. Он был подмастерьем в стекольной мастерской и проказником, любителем розыгрышей. Мы заключили, что кто-то неизвестный нам попытался сыграть его в темную, а затем устранить.
Кандидат на роль подобного манипулятора обнаружился -- некий сеньор Рикетти имел с Лёйсом корреспонденцию. Кроме того, в прошлом одна из выходок молодого вендельца, который стащил десяток кур, ощипал и выпустил рано утром в одном из районов Кирка, вызвав переполох, крайне удачно для Рикетти расстроила назначенную на это время дуэль с его участием.
Небольшой джентльменский шантаж
Заручившись поддержкой Фугера, мы решили провести против Рикетти интригу. Мы состряпали письмо, якобы написанное Лёйсом, в котором тот излагал детали запланированного розыгрыша против Треля и просил своего друга Клааса объясниться за него с невестой, если ему вдруг придется спешно бежать из Кирка от разгневанного члена малого совета.
Мы позаботились о том, чтобы при расследовании Рикетти смог убедиться, что у нас были все возможности заполучить такое письмо. После чего половину послали ему с запиской о том, что вторую половину мы готовы продать. Рассчет был на то, что жертва нашего шантажа запаникует, и нам удастся разговорить его, а еще лучше заставить написать какую-то бумагу, которая послужит доказательством в суде. А дальше его можно будет брать и выяснять, кто именно задумал убить Треля.
[Это был действительно рискованный, но смелый и неожиданный ход с нашей стороны. Доказательств против Рикетти у нас попросту не было, так что без той или иной провокации было не обойтись. Как оказалось, мы угадали и с теми деталями, которые были упомянуты в письме, и с характером их взаимоотношений, и с тем, какую именно сумму запросить.]
Наш расчет почти удался. Рикетти при личной встрече оказался не менее плохим кандидатом на роль хладнокровного убийцы, чем Лёйс, и по разговору с ним у нас сложилось впечатление, что его точно так же сыграли в темную. Впрочем, своего патрона он мог в итоге сдать, так что мы заломили весьма солидную сумму, чтобы у него было несколько дней на беготню по тем, у кого можно одолжиться -- и на размышления о его печальной судьбе.
Дальше нам повезло. Как раз в эти дни случился памятный шторм, но в отличие от большинства жителей и гостей Кирка, мы были вынуждены не отсиживаться дома, а ходить по своим делам под проливным дождем. Рикетти был ровно в том же положении, и надо же было так случиться, что как раз в тот момент, когда его патрон решил-таки избавиться от опасного свидетеля и организовал ему падение с моста в бурный канал, там же оказались и мы.
В общем, попавшего впросак водаччеанца мы вытащили, привели в себя и сдали в ласковые объятия Фугера -- рассказывать, кто же решил научить его плавать столь драматичным образом. Ну а на нас на следующий день вышли загадочные водаччеанцы в масках и предложили выкупить документ за ту же сумму, за которую мы согласились его продать Рикетти.
Фугер нас уверял, что Рикетти работал на дом Вилланова, а купили письмо у нас Калигари. Причем похоже, что сдал им молодого человека сеньор Канелли, человек, к которому Рикетти обратился за советом и который, вроде бы, одолжил ему львиную долю той суммы, которую мы запросили. Впрочем, учитывая, кто такой Фугер, верить ему просто так было бы неосмотрительно.
[На самом деле все хитрее. Патроном Рикетти, который задумал убийство, был тот самый Канелли, который якобы работал на Вилланова, но на деле был двойным агентом Калигари. И он же попытался его устранить, когда увидел, как хорошо мы Рикетти продавливаем.]
Проблемы с подозрительным стариком
Как я уже говорил, во всю эту интригу с водаччеанскими отравителями мы впутались от скуки. Теус, вероятно, весьма потешался, когда наше основное дело внезапно стало куда интереснее. Дело в том, что старик ван Альтзее умудрился скоропостижно скончаться, споткнувшись на лестнице и сломав себе шею. Естественно, не успев передать нам шкатулку.
Нам не оставалось ничего другого, как объяснить ситуацию его зятю, Корнелису, который вошел в наше положение и согласился помочь найти шкатулку. С младшим сыном ван Альтзее мы также сдружились -- в основном на почве того, что он с готовностью демонстрировал нам и Олкоту самые интересные кабаки Кирка. Но вот со старшим сыном, Йенсом ван Альтзее, отношения у нас сразу не сложились -- а ведь именно он был основным наследником и новым хозяином дома.
[Корнелис вошел в положение, ага. После того, как мы нашли дырку от гвоздя в лестнице и рассказали, как именно можно натянуть там веревку и как быстро ее убрать после убийства. Корнелис сказал, что рассказывать об этом городской страже нам не стоит, и что шкатулку он нам добудет. Впрочем, старика он прикончил не из злости или от жадности, а потому, что тот реально сживал со свету всех домочадцев, включая дочку, жену Корнелиса, которая еще и на сносях была. Корнелис выбрал дочку и первенца.]
Положа руку на сердце, Йенс имел основания нам не доверять. Неизвестные люди заявились в его дом, пока он служил представителем отца в другом городе. Притащили какого-то мутного родственничка. Да еще и неприятности посыпались -- то вор заберется в дом, то отец умрет. Но если бы он повел себя по-джентельменски, то мы бы смогли найти общий язык. А он решил нас подставить, да еще и похвалялся этим нам в лицо.
Кто залезает в дом ван Альтзее
Кстати, вор, о котором я сказал выше, действительно был связан с нами, а точнее с нашими конкурентами. Объявился он ночью после смерти старика на третьем этаже дома, который ван Альтзее превратил в лабиринт из всяческой рухляди. Конечно, найти шкатулку в этом бардаке он бы не смог, но и залез он, как ни удивительно, не ради нее.
Вору не повезло в том, что в ту ночь мы остались ночевать в доме -- так что когда его застукали, ему пришлось иметь дело не только с Корнелисом, который от бессонницы пошел искать для нас шкатулку, а со всей нашей бравой компанией. Мы немного полазали по крышам и перепачкались в саже, потому что этот мерзавец забрался и выбрался через дымоход. Но мы его изловили. И допросили до того, как пришла стража -- я ему объяснил, что в случае запирательства он может сорваться с крыши при попытке бегства, и вор поверил.
В общем, нанял его некий местный бандит, связанный с монтеньским посольством. Нанял для того, чтобы он выкрал как можно большее число ключей с третьего этажа. Зачем вор не спрашивал, но мы в итоге выяснили.
Впрочем это было несколько позже, а в то время мы решили, что наши конкуренты знают, где лежит шкатулка, но не знают, где лежит ключ от нее, а без ключа вскрыть ее может быть опасно. А потом еще подумали, что вор мог не только собирать ключи, но и оставить что-то, что какой-нибудь монтеньский маг может использовать, чтобы проникнуть в дом.
И вот прибыл Йенс, поглядел на нас жучьим глазом, но на наше предложение охранять дом в то время, когда все домочадцы и большинство слуг будут на похоронах, принял. Мы засели в засаде на третьем этаже ждать колдуна -- и не были разочарованы. Сначала Бранн своей тростью сломал ему ключицу -- чтобы тот не смог открыть портал и сбежать. Потом я ему сломал предплечье, потому что я вообще нервно реагирую, когда на меня наставляют пистолеты. А потом наш пленник слабо, но вежливо поинтересовался, кто мы такие и что мы делаем в доме ван Альтзее, куда он прибыл, как гость.
Похищение монтеньского гостя
Мсье де ла Ривьер, как звали нашего нового знакомого, сообщил, что появился в доме ван Альтзее с позволения Йенса. Впрочем, позволение это было получено шантажом -- наниматель монтеньца имел документы, уличающие хозяина дома в финансовых махинациях, которые де ла Ривьер должен был отдать после того, как добудет в доме нужный ему предмет.
Предметом правда была не шкатулка, а определенным образом выглядящий пакет, но мы сразу решили, что речь идет о тех же бумагах, которые были нужны нам. Мы сообщили де ла Ривьеру, что мы его подкараулили с ведома Йенса, и что он, похоже, собирался нашими руками убрать его. Но мы люди сдержанные, поэтому всего лишь его покалечили.
Дальше выяснилось, что из-за провала де ла Ривьера явно ожидают неприятности с нанимателем, и мы, будучи людьми благородными, предложили ему помочь избежать ненужных ему встреч. В обмен на те самые бумаги, которыми его наниматель шантажировал Йенса и которые мы при случае могли бы обменять на шкатулку. Будучи человеком разумным, де ла Ривьер согласился.
Кстати, воровство ключей объяснилось конкуренцией между монтеньскими кланами. Якорем де ла Ривьера, по которому он проник в дом, был обломок ключа в старом комоде, который ван Альтзее получил несколько лет назад. Конкуренты, очевидно, пытались не пустить его в дом.
[Не просто получил, а в комплекте с теми самыми бумагами, которые ему оставил в наследство старый друг. Но мы не выясняли на игре, откуда у ван Альтзее взялись бумаги, предположив, что их отдал либо лично Джостон, либо другой аваллонский агент.]
Как мы стали колдунами
Разумеется, прятать и перепрятывать де ла Ривьера, которого активно разыскивали по всему Кирку, нам помогали хорошие люди, которые имели куда больший опыт работы на Аваллон, чем мы четверо. А нам приходилось прилагать особые усилия для того, чтобы многочисленные следящие за нами люди не смогли через нас выйти на убежище монтеньца.
[Мистер Брисбейн, мы вас нежно любим. Без ваших усилий все наши приключения в Кирке закончились бы крайне плачевно.]
Например, в один момент нам нужно было проконсультироваться с врачом, который пользовал де ла Ривьера. Чтобы иметь повод зайти к нему, мы с Бранном устроили добротную кулачную драку. А эти дикие вендельцы нас еще и оштрафовали, якобы за нарушение общественного порядка, хотя мы двое друг к другу никаких претензий не предъявляли. И надо же было так случиться, что как раз в это время в центре Кирка произошла огромная драка, которую невольно спровоцировал Барни.
Или в другой момент нам нужно было лично переговорить с де ла Ривьером, а как раз тогда за нами ходили представители аж пяти интересующихся сторон. Мы углубились в район мастеровых и стали совершать там всякие запоминающиеся странные действия. Я, например, заказал ящик -- тот самый, что Вы, Вильям, видели у меня на чердаке. Вы можете понять, почему меня сначала попытались отправить к гробовщику. Барни устроил целый спектакль с приобретением какого-то дешевого подсвечника и секретной отсылкой его нам в гостиницу через третьи руки. Бранн интересовался, где в Кирке можно приобрести серебряные струны для его скрипки. А Сезар под покровом этой дымовой завесы встретился с де ла Ривьером.
Разумеется вся эта деятельность доставила нам немало веселых впечатлений, но мы совершенно не учли, как ее воспримут добрые жители Кирка. И уж чего мы совсем не могли предположить, так это того, что буквально через несколько дней на город налетит небывалый шторм. В общем, если взять странных заезжих незнакомцев, которые заказывают гробы и серебряные струны, устраивают драки, роняют статуи на членов малого совета и что там нам еще приписала молва, а потом случается шторм -- легенда об аваллонских колдунах практически готова.
Раз шкатулка, два шкатулка
Впрочем, я отвлекся от основной нити повествования, а она продолжила виться весьма причудливо. Сначала Корнелис сообщил, что нашел шкатулку и готов ее нам отдать. Когда мы пришли, выяснилось, что шкатулок уже две. Одну мы просто забрали, а вторую вскрыли подошедшим ключом и вынули содержимое, рассчитывая оставить шкатулку для Йенса -- мы уже предложили ему за шкатулку бумаги от де ла Ривьера и не хотели, чтобы сделка расстроилась и Йенс копался в этом деле дальше.
Однако на встречу Йенс принес две шкатулки -- ту, что мы предусмотрительно пометили незаметной царапиной, и новую. А на тот момент была разобрана разве что треть этажа покойного Альма ван Альтзее. Мы решили, что в своей подозрительности старик мог заказать сколько угодно шкатулок, и мы не можем уехать, не раздобыв их все. Всего их оказалось пять.
[На самом деле семь. Дедушка был выдающимся параноиком, и две шкатулки заказал у краснодеревщика, с которым до этого вообще не имел дел.]
При этом Йенс нас, естественно, до третьего этажа не допускал, да и у Корнелиса были проблемы с доступом. Ван Альтзее не делал секрета из того, что рассчитывает найти в нужной нам шкатулке, которая запросто может все-еще быть у него, выгодный товар, который он захочет продать наиболее щедрому покупателю, но точно не нам.
Приз в наших руках
Кстати -- покупатели на шкатулку действительно имелись. К Яну, младшему брату Йенса, обратились монтеньцы, предложив круглую сумму за шкатулку. Ян обещал постараться добыть ее и обратился за советом к нам. Признаться, я испытывал искушение продать монтеньцам одну из шкатулок просто ради того, чтобы наказать их финансово, но в итоге мы решили, что вовлекать Яна во всю эту историю будет неблагоразумно.
Впрочем, нам удалось свести Яна с Корнелисом, и, объединив усилия, они -- по нашей подсказке -- нашли две недостающие шкатулки. В одной из них даже обнаружился пакет, соответствующий по описанию тому, который разыскивал в доме ван Альтзее де ла Ривьер. Загадка решилась просто -- шкатулки были не на захламленном третьем этаже, а в тайнике в кабинете Корнелиса, который он раньше делил с Альмом.
[Яна мы тупо подкупили, предложив ему те деньги, которые получили от водаччеанцев. Оставить их себе нам не позволяла честь, а Ян их употребил на достойное дело -- выкупил часть долгов семьи девушки, на которой он хотел жениться, и таким образом избавил ее от необходимости брака по расчету.]
Таким образом, основной объект наших поисков мы добыли, но мы не хотели уезжать просто так, оставив семейство ван Альтзее в столь плачевном состоянии. Йенс явно пошел в отца и подозревал Корнелиса в двурушничестве. К тому же по характеру этот человек явно не привык проигрывать. Наконец, наш интерес к шкатулкам из-за неуклюжих монтеньцев (Вильям, они залезли в наш номер в надежде обнаружить там шкатулку!) заметил Фугер, и его разговор с Йенсом был лишь вопросом времени.
Мы решили, что лучшим исходом будет, если Йенс сможет найти шкатулку с бумагами, похожими не те, которыми, по его мнению, могли бы интересоваться аваллонские шпионы в нашем лице. А конкретно -- черновиками писем, которые уличали его отца в работе на Аваллон. Такая находка, во-первых, позволяла ему почувствовать себя победителем и успокоиться после того, как мы шантажом заставили его отдать неверную шкатулку. А во-вторых, он ни при каких обстоятельствах не стал бы обсуждать эту историю с Фугером или кем-то еще. Так мы и сделали.
[Хвастайтесь дальше, детки. Фугер к тому моменту, когда начал расспрашивать нас о том, что же в нашем номере искали монтеньцы и известна ли нам шкатулка с таким-то описанием, уже знал, что мы ее разыскиваем. Только то, что мы ему очень сильно помогли в деле с водаччеанцами, доставив попутно массу удовольствия, спасло нас от пакостей с его стороны.]
Ох уж этот Олкот
Помимо шкатулок и отравлений у нас был третий источник головной боли, и звали его Джеймс Олкот. Он оказался ходячей катастрофой, и это не просто фигура речи. Как мы со временем разобрались, этот молодой человек получил в наследство толику колдовской крови, и благодаря ей ему сопутствовала небывалая удача. Но при этом в свои почти 18 лет он вел себя как избалованный ребенок.
[Именно его Гламуром, которым он невольно поделился с нами из-за искренней симпатии, объясняются некоторые проявления удачи, случившиеся с нами на игре, в частности эпизод со спасением Рикетти.]
Начнем с того, что он рассказал нам, что недавно унаследовал поместье Риджвуд, и что его дядюшка, Арчибальд Броуди, хочет это поместье забрать себе. Рассказал о нескольких потенциально летальных происшествиях, которые с ним приключились в Аваллоне, и что погибший слуга мог погибнуть не от рук бандитов. В конце концов, кто-то же выманил его из Сурлуза в лес.
Любой нормальный человек в такой ситуации обзавелся бы телохранителем и принялся бы улаживать наследственные дела. Но Олкот был не таков. Вместо этого он ходил по кабакам в полной уверенности, что в Кирке его никто не тронет. И конечно же в один вечер его полупьяного похитили.
Кто это был мы так и не установили, хотя подозрение пало на все тех же монтеньцев, которые через Олкота могли попытаться выяснить что-то про нас. Мы, разумеется, оповестили местные власти и предприняли ряд шагов, чтобы самостоятельно разыскать молодого человека. В частности, драка, о которой я писал ранее, случилась из-за того, что мы пообещали в порту награду за сведения о пропавшем, и половина матросов, изнывающих в то время от вынужденного предштормового безделия, пришла за нашей звонкой монетой -- а мы имели неосторожность не быть в гостинице.
[Это были не монтеньцы. Это был паук Фугер, который хотел знать, насколько важен нам Олкот и как мы будем его спасать.]
Спасение от зеленого змия
В итоге власти Кирка выяснили, что Олкот находится в руках того самого Арчибальда Броуди, который якобы пытается отнять у него наследство. И что при них еще есть пара фехтовальщиков. Мы всерьез начали опасаться, что если не устроить стремительный штурм гостиницы, то на любую попытку прийти с обыском они отреагируют, вытолкнув Олкота в окно. Так что вызволять похищенного взялись мы лично, разумеется, заручившись всеми нужными разрешениями от городской стражи.
Потом мне пришлось извиняться перед моим коллегой по тогдашнему ремеслу, Данверсом, за треснувшие ребра, а Бранну перед Броуди за разбитое лицо. Броуди оказался не только дядей, но и опекуном Олкота, который от него совершенно некрасивым образом сбежал. Броуди намеревался просто вернуть домой загулявшего родственничка, которого выкупил у похитивших его бандитов. Самая страшная опасность, которая грозила Олкоту в этой компании -- в пьяном виде сломать себе шею, потому что он умудрился раздобыть бутылку отличного бренди из запасов дяди и единолично дал ей бой.
[Некрасиво, это мягко сказано. Олкот подделал вексель своего дяди, чтобы иметь деньги на путешествие.]
Что касается поместья, то оно действительно оказалось в центре заговора против Олкота, но злодеем был его старший дядя, Эдмонд, детям которого оно бы досталось по завещанию старшего Олкота в случае преждевременной кончины его непутевого сына. Нам даже пришлось спасать Броуди с телохранителями и Олкота от похищения, которое организовал на пути из Кирка в Лёрберг один из слуг Эдмонда. Именно тогда наша небольшая компания пострадала больше всего за время пребывания в Венделе.
Впрочем, благодаря небольшому содействию Фугера, заботам которого мы перепоручили спасенных, Эдмонда удалось арестовать и осудить на каторгу. А Броуди и Олкоту мы помогли договориться о взаимовыгодном разделе обязанностей -- Броуди управляет поместьем за долю в доходах, а Олкот живет на ренту и не забывает демонстрировать должное уважение старшему родственнику.
Встреча с нехорошим гостем
До сих пор я не касался самой опасной части нашего пребывания в Кирке, из-за которой наша репутация колдунов укрепилась настолько, что даже некоторые весьма здравомыслящие люди начали считать ее оправданной. Речь идет о наших концертах в “Трех коронах”.
Дело в том, что вся аваллонская часть нашей компании имела большой опыт игры на музыкальных инструментах. Мы с Бранном владели скрипкой, Барни весьма лихо играл на флейте. Бранн еще и пел так, что мало кто мог с ним сравниться. В общем-то, мы сошлись в Корлеоне именно на этом общем увлечении.
Поэтому в свободные вечера в Кирке мы решили иногда давать концерты. Сезара быстро обучили отбивать ритм, и наша бравая четверка принялась зарабатывать себе на скидку в приглянувшемся нам месте, “Трех коронах”. Как Вы можете догадаться из названия, заведение это предлагало аваллонскую кухню, что весьма нас устраивало.
Слухи о наших талантах быстро разошлись, и нас даже пригласили дать концерт в монтеньском посольстве. Правда, так сложилось, что нам пришлось опоздать на полчаса, что, как мы с удивлением обнаружили, смешало карты пригласившему нас вельможе и сильно его унизило в глазах посла. Фугер, который нам растолковал ситуацию, был крайне доволен изяществом произошедшего, пусть мы и не ожидали такого результата.
Но речь идет не о монтеньцах, а о другой стороне, которую также привлекли наши концерты. Стороне, как мы подозреваем, давно оставившей берега Аваллона и весьма недовольной этим. Стороне, которая к человечеству не имела никакого отношения.
Первый же концерт, на котором был этот незваный гость, оказался, скажем так, настолько волшебным, что мы четверо решили, что он же будет и последним. Как назло, на следующий день мы были приглашены в “Дом на Воде”, а у этого места имеется весьма любопытное свойство -- угнетать любого человека, обладающего колдовской кровью или находящегося под действием колдовства. Надо ли говорить, что после концерта мы были подвержены этому эффекту.
Поскольку я был вынужден пропустить визит, наиболее логичным выводом было то, что из нас четверых как раз я обладаю полноценной колдовской кровью. Из-за моей комплекции меня уже подозревали в том, что на самом деле я вестенманнавеньярец. А уж когда через пару дней разразился шторм, убедить людей, что я не скъярен, было попросту невозможно.
Что касается нашего зарока не давать концерты, его пришлось нарушить, потому что гость, недовольный нашим отсутствием, начал всячески портить жизнь хозяину “Трех корон”. Он так умолял нас сыграть еще, что мы не могли не согласиться. К тому же, мы имели все основания ожидать, что в случае отказа гнев гостя перейдет уже на нас, а этого нам не хотелось.
В итоге наиболее пострадавшим от всей этой истории оказался все тот же Олкот, который пришел на концерт и попал под чары нашего главного слушателя. Приходил в себя он несколько дней и, к счастью, убедился, что ему нужно разобраться в том, откуда происходит его удача.
[Нам сильно повезло с бросками. А еще мы пригласили на концерт, кмх, консультанта, который не дал нашему гостю разойтись в полную силу. Консультанту мы остались должны услугу, так что мы еще посмотрим, стоила ли игра свеч.]
Заключение
Когда мы уезжали из Венделя, иски о возмещении ущерба за шторм только начали предъявлять. Исков было много, учитывая, что пострадали корабли, стоящие не только на рейде, но и в самой гавани. Всерьез конфликт обострился спустя несколько месяцев, когда в дело вступили правительства разных стран. И именно тогда малый совет решил пустить в ход эту дурацкую легенду об аваллонских колдунах, чтобы избежать выплат. Ну а дальнейшее уже история.
То, что шторм имел неестественное происхождение, можно утверждать однозначно. В конце концов, недаром же он прекратился после того, как мастер Трель с флотилией наемников, включая некоторых морских псов, разгромил вестенские суда неподалеку от Кирка. Я лично видел, что по возвращении в Кирк его чествовали, как героя.
Однако политическая необходимость привела к тому, что нас записали в сообщники этого вестенского рейда. Я повторюсь еще раз -- это неправда. Да, мы работали на Ее Величество, но мы были фельдъегерями, а не диверсантами. Знайте это и не давайте спуску любому, кто скажет иначе.
Искренне Ваш,
Конрад Уилкинс
Послесловие
В ходе игры у нас было множество веселых моментов. Какие-то мы записывали, какие-то нет. Часть требует понимания контекста. Лично я переделал пару известных песен по событиям игры.
Песнь о Конраде и статУе
Когда на сердце тяжесть
И холодно в груди
Ты в гильдию искусства
На выставку приди
Там, матерясь сквозь зубы
На разных языках,
Статую Конрад держит
В немеющих руках
Схватил он эту дуру,
Как видно, сгоряча.
От каменной фигуры
Рвет мускулы в плечах.
У Конрада по скулам
Течет рекою пот.
Но если он ослабнет,
Статуя упадет.
Вокруг заплачут девы
В батистовых чепцах,
Застонут баржальеры
На пирсах и мостах,
Падет на пол ваятель,
Внезапно захворав,
А плотницкую гильдию
Постигнет крупный штраф.
Вот почему гость Кирка,
Заваленный конем,
Знакомит всех с заморским
Обсценным языком.
И жить еще надежде
До той поры, пока
Статую Конрад держит
В немеющих руках.
Дом, который построил Альм
Вот дом, который построил Альм.
А это шкатулка из Аваллона,
Которую ищут усердно шпионы
В доме, который построил Альм.
Вот топтуны из посольства Монтени
Ходящие всюду хвостом за шпионами,
Что ищут шкатулку из Аваллона
В доме, который построил Альм.
Вот интриган, таящийся в тени,
Пославший людей из посольства Монтени
Повсюду хвостом ходить за шпионами,
Что ищут шкатулку из Аваллона
В доме, который построил Альм.
Вот Фугер, из Венделя старый хитрюга.
Он раскусил интригана из тени,
Пославшего слуг из посольства Монтени
Повсюду хвостом ходить за шпионами,
Что ищут шкатулку из Аваллона
В доме, который построил Альм.
Вот шпионы, они оказали услугу
И дружбу свели с престарелым хитрюгой,
Чтоб Фугер раскрыл интригана из тени,
Пославшего слуг из посольства Монтени.
А все потому, что мечтают шпионы,
Шкатулку доставить до Аваллона
Из дома, который построил Альм.