Блуменштадские хроники -- 41

Тем временем дела в Блуменштадте развиваются довольно быстрыми темпами. Пока герои избавлялись от неудобного Квентина, городской “регентский” совет с одобрения графа Каньета избавился от неудобного судьи Дрээда. Вернее, его сделали крайним за все последние неприятные события в городе. Герои, для которых сервильный судья был как раз очень удобным, повозмущались в своем кругу, а Виктория даже заявила, что граф плохой, разделает их семье плохо.

Также набирает обороты инквизиторская кампания против пагубных артефактов Древних и тех, кто с ними имеет дело. Героев много спрашивали о том, как они пострадали от подобных людей. Герои пытаются отмалчиваться, но не слишком усердно, чтобы у брата де ла Вилья не возникли лишние вопросы.

Затем герои снова наведались в свое поместье, чтобы запустить в стан Ходжинсов шпиона. Они все-таки подозревают, что завод Древних спрятан в той самой малорентабельной шахте, и хотят быть уверенными, прежде чем натравливать на соседей графа.

Впрочем, визит принес неожиданные результаты. Когда на следующий день герои уже ехали обратно в город, их нагнал посыльный с сообщением о том, что на их землях опять произошло разбойное нападение. На этот раз убитый было один и очень странный. Внешне он был похож на торговца, но товары, которые он вез в сторону Алькилы, не покрыли бы расходов на поездку. Да и сам он был скорее клерком, чем путешественником.

На самом деле, как выяснилось из улик, он вез не ткани, а пленника, опоенного снотворным. Причем пленник в дороге пришел в себя, перетер веревки на руках и напал на возницу. А затем ограбил, забрал лошадь и скрылся. Герои забрали веревки и обнаруженное в вещах погибшего снотворное и отдали тело городской страже с версией, что это какой-то торговец, который нанял в охранники душегуба.

В городе герои занялись подготовкой эвакуации Фаруха. Понятно, что рано или поздно его личность проверят и выяснят, что Пьер не настоящий, и тогда его ждут неприятности. Поэтому герои уговорили его отправиться на несколько лет к каким-то мутным друзьям Хавьера, которые живут вольной жизнью вне юрисдикции Империи и других крупных стран.

Чтобы пропажа Пьера не вызвала ненужных вопросов, Фарух отправился в университет предупредить декана, что он уезжает на пару недель. На выходе, как выяснили впоследствии герои, его перехватил некий человек, который сообщил Фаруху, что знает, что тот на самом деле Фарух. Взял с него слово никому не говорить о разговоре и пригласил побеседовать обстоятельно на следующий день.

Герои предполагают, что собеседником Фаруха был Алишер Ворхейм. В конце концов, трюк с переселением душ в Блуменштадте уже проделал Рутт с его шкатулкой, а Алишер ожидал чьего-то появления и был расстроен тем, что этот кто-то не пришел. Ясно, что этот кто-то -- Рутт, который таки умер окончательно.

Тут фантазия героев заработала на полную катушку. Рутт мог умереть потому, что убили его не просто так, а во время ургурского ритуала выпивания души. Фарух мог выжить потому, что получил эту способность от Рутта, напав на ургуров. Или потому, что способность принять душу получил Пьер/Франсуа. Сам Пьер может быть специально подготовленным сосудом для души, а декан, де ла Вилья и даже ван Войт входят в клуб переселенцев. А еще труп странного ургура может быть инструментом для переселения душ, и поэтому инквизиция за ним охотится.

Кое-кто из героев предлагал пойти к Алишеру и напрямую спросить, что нужно сделать, чтобы вступить в клуб переселенцев, который им нравится гораздо больше, чем общество второоткрывателей. Но более осторожные герои возразили, что Алишер может все отрицать, а информацию Фаруху после этого точно  не раскроет. Поэтому герои собираются позволить Фаруху поговорить с ним еще раз, а саму будут неподалеку.

Вечером к уже ошарашенным героям пришел ван Войт, восстановленный в прежней должности и с интересными новостями. Найденный на их землях труп был идентифицирован как секретарь брата Хоакина Орейро, члена ордена цензоров, который отвечает за оценку артефактов Древних с точки зрения благости и пагубности, а также отца сестры Марии Орейро, настоятельницы монастыря, где работает Алекша.

Тут выдержка героев подвела. Они довольно бурно попросили ван Войта подождать, пока они кое-что обсудят, после чего долго ругались на кинувшую их настоятельницу и решили провести со следователем разговор начистоту. Причем как с частным лицом, а не чиновником.

Разговор скорее задался, чем нет. Ван Войт признал, что Алекша -- его сестра. Объяснил, что заподозрил, что это именно она, и установил неофициальную слежку за загородным домом своей матери. Именно так удалось проследить ее до монастыря. Хоакин Орейро был в свое время духовником семьи ван Войт. Очевидно он оказал протекцию Алекше и пристроил ее к дочери.

Также очевидно, что если он попытался от нее избавиться тем или иным способом, он серьезно замешан в ее преступлениях, потому что хотя герои и обещали Марии отсутствие огласки, они должны были допросить Алекшу перед тем, как ее повесить. Ван Войт предложил немедленно отправиться к Орейро старшему и припереть его к стенке в надежде на то, что он может знать, где будет скрываться Алекша теперь. Причем он даже согласился действовать без привлечения церковных властей или даже городской стражи. "В конце концов,” -- сказал ван Войт, -- “никто не может мне и моим друзьям запретить отправиться на прогулку к дому Орейро, а вы, если он заупрямится, можете ему сказать, что мы его там ждем”.